Цяньлун живо интересовался военными вопросами. Хотя сам он никогда не командовал армиями в походе, но стремился обрести военную славу для своей империи и династии. Как наследник маньчжурских воинов, он считал это своей обязанностью и долгом. Он также полагал, что легитимность Цин в глазах китайцев была связана с воинственной репутацией династии, расширившей Китайскую империю. Его главным триумфом стал разгром джунгаров и присоединение Синьцзяна (Восточного Туркестана) в 1750-х годах. Хотя впоследствии китайское господство в этом огромном регионе было подкреплено масштабной ханьской иммиграцией, он и сегодня остается полуколониальной территорией, на котором лежит печать периодических конфликтов между коренным населением, ханьскими иммигрантами и Китайским государством. Во времена Цяньлуна важнейшее значение имели геополитические последствия завоевания Синьцзяна. На протяжении двух тысяч лет наиболее принципиальной геополитической задачей Китая была защита северных границ от воинственных кочевников. Теперь угроза миновала. Неудивительно, что это стало почвой для эйфории, самодовольства и беспечности. Неоконфуцианская китайская монархия была консервативна до мозга костей. Величайшим стимулом к реформам всегда оказывались внешние угрозы. Но теперь таких угроз, казалось бы, не осталось.

История часто играет злые шутки с теми, кто считает, что игра окончена. Не прошло и века, как династия Цин столкнулась с грандиозным врагом, который пришел с Запада к защищенным прежде южным берегам империи. В катастрофической Первой опиумной войне 1840-х годов китайцы противостояли европейскому противнику, военная система которого была доведена до совершенства в ходе наполеоновских войн и затем обрела дополнительную мощь благодаря промышленной революции. Китайские джанки выходили на бой с британскими пароходами, имеющими огромную огневую мощь. Справедливости ради, нельзя винить правителей Цин в том, что их империя не смогла должным образом подготовиться к войне с принципиально новым и беспрецедентным противником. Гибель воинственного кочевничества, появление промышленно производимого оружия и мировое господство европейских держав ознаменовали фундаментальный сдвиг в евразийской геополитике и всемирной истории³².

Глава XIV

Романовы: наследственные российские, европейские и евразийские императоры

Российскую империю основали правители изначально небольшого Московского княжества, возникшего в последние десятилетия XIII века. Московские князья были потомками Рюрика, полулегендарного викинга, или варяга, который в конце IX века правил землями с центром в Киеве. С натяжкой этих викингов можно назвать речными кочевниками из воинственных племен. За последующие четыре столетия династия Рюриковичей распространила свою власть на значительной части современных европейской России, Украины и Белоруссии. Поскольку Рюриковичи делили свои земли между сыновьями, к 1200 году на этой огромной территории возникло множество по большей части крошечных княжеств. Самым могущественным из Рюриковичей на тот момент был великий князь Владимирский, господствовавший в северо-восточных землях (Великой Руси), которые стали ядром Московского, а затем и Российского государства. Московский княжеский род был младшей ветвью великокняжеского владимирского. На протяжении почти 250 лет после монгольского завоевания Руси в 1240-х годах большая часть принадлежащих Рюриковичам земель входила в империю Чингисхана и его преемников. Чингизиды правили своими славянскими подданными опосредованно, используя князей из династии Рюриковичей для сбора и передачи дани правящему хану.

В XIV веке московские правители стали самыми могущественными князьями Великой Руси. Их статус великих князей признали и татаро-монгольский хан, и Православная церковь, митроплит которой (изначально сидевший в Киеве) в первой половине XIV века навсегда перебрался в Москву. Важнейшим фактором в возвышении Москвы стало то, что, в то время как другие княжества дробились между множеством наследников, московское наследство в силу биологической случайности оставалось неделимым в четырех поколениях. Это везение закончилось в 1425 году, когда умер Василий I и кандидатами на престол стали его взрослый младший брат и десятилетний сын (Василий II). На двадцать лет княжество погрузилось в ожесточенную гражданскую войну, которая принесла с собой анархию и вмешательство сторонних правителей, но окончательная победа Василия II закрепила наследование неделимого княжества по принципу мужской примогенитуры как непререкаемого государственного закона.

За столетие после победы Василия II Москва сделала первые шаги к формированию империи. После падения Константинополя под натиском Османов в 1453 году московские князья остались единственными независимыми православными монархами и смогли предъявить свои права на имперское наследие Византии. Оно включало титул царя (лекаж. Цезарь) и византийские имперские ритуалы, символы и идеологию. К 1520 году Московское княжество поглотило все остальные княжества Великой Руси, где правили Рюриковичи, а также огромную и богатую торговую Новгородскую республику. В 1550-х годах Иван IV Грозный (1547–1584) завоевал основные государства-преемники Монгольской империи в Европе, мусульманские Казанское и Астраханское ханства. Впоследствии он попытался покорить Ливонию (современные Латвию и Эстонию) и установить российскую власть на берегах Балтийского моря, но это оказалось слишком сильной нагрузкой на казну, что привело к экономическому и политическому кризису. В ответ на этот кризис Иван Грозный устроил в правящей элите массовые чистки, в ходе которых перебил всю младшую ветвь московской династии, а также – вероятно – убил своего старшего сына и наследника. Его неистовая и нецелесообразная жестокость, возможно, объясняется тем, что на его мозг все сильнее влияла ртуть, которую он принимал от ужасных болей в спине. По большей части стараниями Ивана Грозного в 1598 году московская династия пресеклась и на два десятилетия в стране установилась анархия, которая привела к гражданской войне и иностранной интервенции, вошедшим в историю под названием Смутного времени. Кульминацией этих событий стала попытка посадить на московский трон сына польского короля. Вспыхнуло православное прото-националистическое восстание, в результате которого поляков прогнали из Москвы, и царем был избран Михаил Романов – представитель знатного рода, игравшего важную роль с самого образования Московского княжества и давно породнившегося с правящей династией. Память о Смуте существенно подкрепила убеждение, что лишь сильная и легитимная монархия может спасти Россию от внутренней анархии и иностранного господства. Эта память стала одним из фундаментальных мифов, с опорой на которые была создана династия и империя Романовых¹.

Политическая система и традиции Московского княжества формировались под неизбежным влиянием его географического положения. Ни одна другая великая оседлая империя в истории не была расположена в столь северных широтах на таком удалении от центров международной торговли и культуры. Москва находилась примерно в 2 ооо километров к северо-востоку от Константинополя, стоявшего на пересечении торговых путей, которые с древних времен связывали Средиземноморье с Азией. Еще большее расстояние отделяло Москву от Атлантики, которая стала центром мировой экономики с XVIII века. В цивилизационном смысле Москва была расположена на самой окраине православного и византийского сообщества, которое к 1450 году и само стало, по сути, младшим партнером в европейском и христианском мире. Удаленность от крупных торговых путей и культурных центров предполагала относительную бедность, малое количество городов и небольшое число купцов, ремесленников и людей свободных профессий. Государства, имеющие доступ к международной торговле, могли ограничивать налоговое бремя для своих граждан. Подавляющее большинство подданных царя даже в 1700 году составляли крестьяне, и излишки их производства должны были обеспечивать монархию и содержать ее армии. В большинстве великих аграрных империй мира крестьяне жили в густонаселенных и плодородных речных долинах. В России же крестьянство было рассредоточено по огромной, но неплодородной территории. Даже в 1750 году в России проживало меньше людей, чем во Франции. Расстояния и климат существенно осложняли деятельность государства, экономики и народа. Прикрепление населения к земле – иными словами, крепостное право – было единственным способом содержать государство, его вооруженные силы и военно-землевладельческую элиту.